Сидоровым Т. и В. |
||||||||
|
Перебор Редко-редко мы встречались, То работа, то дела. А за встречу так набрались, Что за душу дрожь брала. Так уж издавна ведётся, Испытали на костях, Если гость твой не напьётся, Значит не был он в гостях. Мы за это славим предков И к гостям со всей душой. Ну а если встречи редко На стол сразу по большой. Пили, ели, не спешили, До кондиции дошли. Мы остались спать где жили, А друзья домой ушли. Ночь прошла в глухом забытьи, Никуда не выходил. Не могу себя простить я, Что друзей не проводил. Утром встал, поел, побрился. Кто-то звонит . Боже мой! Вася Сидоров явился – Весь побитый и хромой. Два рога на лбу сидели, Под глазом синяк висел. Мы с испуга обалдели. Он лицом весь похудел. На вопросы: «Что с тобою?» Ничего не отвечал. Ты ж домой ушёл с женою Головой только качал. А потом сказал уныло: «Врать я – Боже упаси, Ну а то, что с нами было, Лучше Тасеньку спроси» Тасю срочно пригласили, Объяснений попросили. «Когда вышли мы от вас – начала она рассказ – Прямиком пошли домой. Он спокойно шёл за мной. Вдруг споткнулся на дороге, Подкосились его ноги. И как вкопанный сидит, Ничего не говорит. Я с испуга обомлела, Ничего сказать не смела. В голове одна мыслишка – Неужели Васе – крышка! В стороне неслась на шинах Милицейская машина. Здесь с испуга Вася мой Потянул меня с собой. И не к дому, а назад Прямо в пекло, к чёрту в ад. А потом не рассказать И пером не описать. Вася шлёпнулся на кочку, Заболели его почки. Я тащу его в кювет, Надрываюсь, силы нет. Час лежит, лежит другой. Город стал как не живой. Ни одной души прохожей, А мороз лезет под кожу, Стынет тело, стынут руки. Бабье горе, бабьи муки. И зачем, зачем же так Поднажрался ты дурак! Позже вижу на дороге – Костыляют чьи-то ноги. Я к нему, прошу помочь. «Не могу – работать в ночь» - Слышу голос в этот час. Мы его, мамаш сейчас Так уделаем, уймём, Сразу в чувство приведём. Злость такая тут хватила, На них матом запустила. И опять я с ним сижу, Коченею и дрожу. И сидеть бы так мне век, Но тут добрый человек Появился в эту ночь И решил он мне помочь. А мой милый-дорогой Был чуть тёплый, чуть живой. А когда в депо вносили, Отказали мои силы. Кто был мужем и отцом Он казался мертвецом. Что мне делать? Как тут быть? Что бы Васенька мог жить, Сую палец ему в рот. Муженёк мой – идиот Прикусил его зубами. Здесь я вспомнила о маме, Но вернулась мысль опять – Надо милого спасать. И я ложку попросила, Собрала все свои силы, В рот ему, такую мать, И как начал он блевать. Ох и чистило беднягу. Будет знать как пить бодягу! А сама бегом домой, Чтобы дочку взять с собой. И взвалив его на плечи, Кто бы слышал мои речи. Как его я поносила – И откуда взялась сила. Шаг за шагом Вася мой Шёл как спутанный домой. Вот и дом, второй этаж Стал далёким как мираж. Мы его и так и сяк, Он упёрся и никак Не идёт, не шевелиться, Голова стала кружиться, В глазах темень, темнота. Что б ты сдох здесь, сволота! Еле-еле, Боже мой, Вволокли его домой. Сто пудов гора свалилась, Спать легла и отключилась. Утром встала – котик мой Ходит вялый, чуть живой. А потом пальто надел И куда-то улетел. Прихожу, а он у вас. Вот и весь вам мой рассказ». Вася крякнул: «Ну и что, Будет вспомнить кое что. Ходить в гости и не пить – И зачем тогда ходить!» город Неман. 1978 год |
|||||||
|